Вежливость королев - Страница 76

— А вы уверены, что мы хотим возвращаться, герцог? — высоким напряженным голосом поинтересовалась Карина. Кириена ей поддакнула.

— Я уверен лишь в одном: здесь вам будет хуже, чем там. И я себе этого не прощу.

— Как вы можете решать за нас, где нам лучше или хуже?! — возмутилась Карина. — Что вы знаете о наших прошлых жизнях! Да если уж о том пошла речь, я нигде не была так счастлива, как здесь!

— В пыточной? — сыронизировал герцог.

— Не обязательно! Везде! В вашем замке, в садах и лесах Ожерелья и даже во дворце королевы! Потому что я люблю и любима! Потому что даже тогда, когда Абигейл схватила меня, я была уверена: мой возлюбленный будет рядом и спасет меня или погибнет со мной!

— Это так, Кариночка! — Уильям от счастья вовсе позабыл, что висит на дыбе. — Я с тобой, любимая!

— Я не вернусь в тот мир, — твердо сказала Карина. — Там наверняка уже никто и не помнит обо мне, стриптизерше во второсортном клубе. А здесь… Да, здесь я была почти королевой! За такое приключение можно пожертвовать жизнью. Кириена, я права?

— Совершенно. — Кириена смотрела на герцога пронзительным взглядом, и голос ее был неестественно твердым. — Пусть я и не обрела здесь счастья быть любимой (быстрый взгляд на герцога Рено), но зато другое счастье у меня есть (быстрый взгляд герцога Рено на Кириену). И это счастье я не променяю на черно-белое спокойствие Монохроммы. Я люблю родину, как любят отца. Но Тарсийское Ожерелье я люблю, как… Просто люблю. И если умирать — то лучше здесь.

Наступила какая-то благоговейная тишина. Герцог Рено сидел каменным истуканом, а герцог Атасс беззвучно плакал, растроганный ситуацией.

— Несговорчивые у нас дамы, — помолчав, фальшивым голосом произнес Рено. — Непослушные. Верно, Уильям?

— Да, герцог. И меня это, если честно, весьма утешает!

— Но к сожалению, — герцог говорил так, словно каждая фраза колючим шариком застревала у него в гортани, — к великому сожалению, я не вижу иного пути. Мистресс Кириена, мистресс Карина, вы должны вернуться. И вернетесь. Чего бы мне это ни стоило.

Кириена усмехнулась:

— Но мы все еще находимся в пыточной, а не в лаборатории мессера Гогейтиса. Посему вашим замыслам, герцог, пока не суждено сбыться.

— Ничего. Подождем. Осталось шесть часов. А когда расцветет элрис, вы отправитесь домой. И пусть это будет извинениями, которые Тарсийское Ожерелье принесет вам за причиненные… неудобства.

— Я не из тех, кто способен ждать!

Двери пыточной с лязгом разъехались в стороны и на пороге возникла злополучная королева Абигейл. Сейчас она выглядела великолепно. Роскошное платье, сверкающая корона в волосах и свежие золотистые перчатки на изящных ручках — воистину королевский вид! Который слегка портили маячившие за спиной королевы громилы — пыточных дел мастера.

— Люблю подслушивать и не люблю ждать. — Противно улыбаясь, Абигейл вошла в пыточную и оглядела свою добычу. — Мне нужно все и сразу.

— Как в тарифе «Джинс», блин, — по-русски сказала Карина. Никто не понял, а Абигейл сочла это колдовским заклинанием и заявила:

— Вот с тебя, мерзавка, и начнем. Ты мне всю игру испортила, а ведь какой у меня был замысел поначалу! Ну ничего. Смерть к вам явиться не замедлит. А до ее прихода — о, как вы будете умолять смерть прийти поскорее! — я с вами наиграюсь, как квашка с пойманной тутушкой!

— А кто такая квашка? — Карина с интересом поглядела на подошедшую к ее креслу Абигейл.

— Зверь такой злобный и хищный, не мешай! — отмахнулась королева и принялась вместе с палачами проверять, хорошо ли закреплен пыточный Каринин снаряд.

— А-а… А тутушка? — невинно осведомилась Карина, странно сверкая глазами, схожими по цвету с грозовым небом.

— Тоже зверь. Толстый, глупый и трусливый… Любит робко прятать тело жирное в утесах… Прах тебя побери, дрянная девчонка! Кто ты такая, чтоб я отвечала на твои дурацкие вопросы? — И Абигейл в упор уставилась на Карину выпученными от злости глазами.

— Че ты психуешь? — спокойно и резонно поинтересовалась Карина. — Я, может, просто животных люблю. Потому и спрашиваю. У меня в детстве знаешь какое любимое животное было? Слон. Большой, сильный такой и упорный. Огромные бревна может лбом перекатывать. Вот так!!!

И Карина со всей оставшейся силы двинула лбом в изящную королевскую переносицу. Чего она, то есть переносица, не вынесла. И незамедлительно сломалась с неприятным хрустом.

— Сработало, — удовлетворенно констатировала Карина. Перед глазами у нее весело плясали ярко-красные квашки с тутушками.

— Ой, — сказала королева и схватилась за лицо. — О-о-о-ой! О-о-о-о-ой! Та фто фе фы, фрифурки, фтоифе! Фыфайте фее фкорее!!!

— Чего, ваше величество? — Палачи недоуменно воззрились на покалеченную королеву. — Чего изволите приказать-то?

— Фолфаны! Фуфейфе фее! Фи фих ффех фоше!

— Извиняемся, это, ваше величество… Мы не потарсийски не понимаем.

— А тут и понимать нечего, парни! — подал голос с дыбы Уильям Магнус Гогейтис. — Ее Величество приказывает вам развязать нас и отпустить на все четыре стороны. Не так ли, ваше величество?

— Феф!!!

— Вот видите, королева говорит: «Да», — голосом, исключающим малейшие сомнения, проговорил герцог Рено. — Она милостиво предлагает нам свободу.

— Фе фоффетефь!

— Королева гневается, почему вы медлите, парни, и не снимаете с нас эти отвратительные штучки с тисками, гвоздями и шипами, — пространно и вольно перевел королевское «Не дождетесь!» советник Атасс. — Вы что, хотите неприятностей? Давайте освобождайте нас ко всем гламурам, иначе сами заработаете от королевы плетей!