Вежливость королев - Страница 70

— Соблюдать очередность при завоевании нашего королевства — прекрасная мысль, ваше величество.

— Что ж, если во дворце имеются вражеские шпионы, они не преминут передать эту мысль своим… работодателям. И все-таки я не помышляю о капитуляции.

— Вы называли меня безрассудным, ваше величество. Но разве то, о чем говорите вы, не безрассудство? Тарсийское Ожерелье будет превращено в груду развалин, если мы не запросим мира. Мне бы не хотелось окончательно лишиться родины. Из-за вас.

— Вот как?! — Лицо Кириены исказилось от гнева. — Значит, это я виновата в том, что идет война?! Я лишаю вас родины? Не вы ли лишили меня моей?! Двуличный хладнокровный негодяй!

— Истеричная дура!

— Ч-что?!

И вслед за «ч-что» на весь тронный зал раскатилось эхо пощечины, полученной герцогом Дюбелье-Рено от Кириены Суорд. Главный Советник еще не успел опомниться и мысленно выругать себя за несдержанность, а Кириена уже подскочила к стене, украшенной роскошным ассортиментом холодного оружия, выхватила гибкую и жуткую даже на вид элристронскую рапиру (такая же висела на перевязи герцога) и яростно крикнула:

— Защищайтесь, мессер Рено!

— И не подумаю, — отрезал тот. — Я не дерусь с королевами.

— Я вызываю вас как Кириена Суорд, гражданка Вольной Монохроммы.

— Тогда тем паче. Вы чужеземка, а мои принципы не позволяют мне убивать иностранных подданных.

— Трус! — Рапира Кириены свистнула в опасной близости от лица герцога, рассекла у плеча перевязь, и фамильный клинок рода Дюбелье-Рено постыдно звякнул о каменный пол.

— Вы меня вынудили, — прошипел герцог и подхватил свою рапиру. — Пеняйте на себя, вольная гражданка!

Только когда ее рапира скрестилась с рапирой герцога Рено, Кириена поняла, как давно она не испытывала этой яростной и грозной радости честного поединка. Единственное, что сдерживало и замедляло движения наставницы-архелаи, было королевское платье, теперь казавшееся мешковатым и неуклюжим. А герцог Рено, поначалу явно оторопевший от ее резкой и эмоциональной атаки, по-видимому, пришел в себя, осознал, что эта женщина и вправду нанижет его на рапиру, как бусину на нитку, и от защиты перешел к целеустремленному нападению.

В конце концов, он тоже человек!

Он не позволит этой воинствующей бестии переходить ему дорогу!

Он собьет с нее спесь!

Герцог был зол и счастлив. Он вновь ощущал себя мужчиной, а не бесполым существом на службе у государства. И он дрался не с Кириеной, нет! Он сражался со своими страхами, своей усталостью и уже одолевавшим его сердце равнодушием.

— Благодарю вас, сударыня! — весело прокричал он, делая изящный выпад и едва не раня еле успевшую закрыться Кириену. — Благодарю!

— За что?! — Кириена могла биться холодным оружием без устали. К ней возвращались прежние ловкость и сила, о которых она позабыла, надев королевское платье. Она прежняя! Грозная и опасная, как целые полки со знаменами!

— Вы дарите мне истинное наслаждение в этом бою!

— Вы мне льстите, мессер Рено!

— Нимало! А как вам понравится этот выпад?!

— Бросьте, герцог! Разве это выпад! Мои ученики сражаются куда лучше вас!

— У вас больше не будет учеников, сударыня!

Рапиры грозно звенели, герцогу пот заливал глаза, а Кириена чувствовала, что еще минута — и она рухнет от тяжести собственного платья.

— Вы надеетесь меня прикончить, герцог? — прокричала она. — А как же вы объясните мою гибель королевству?!

— Легко! У меня в запасе есть ваша копия! Она-то и будет делать все, что ей прикажут, потому что ума у нее еще меньше, чем у вас!

— Мерзавец!

— Просто хороший политик!

— Тогда получайте, «просто хороший политик»!

Каким-то невероятным, неизвестным герцогу фехтовальным приемом Кириена выбила из руки противника клинок так, что тот узкой молнией взмыл вверх. Кириена перехватила падающее оружие, отступила и, тяжело дыша, спросила:

— Что вы теперь сделаете, герцог?

Герцог хотел было от души ответить, но…

— Кхм-кхм. Тысячу извинений… кхм… за то, что вмешиваюсь в этот чудесный… кхм… поединок, но… кхм-кхм… неотложные дела заставляют меня… кхм… нижайше просить аудиенции у Ее Величества. Кхм.

— Что такое? — не сразу опомнилась разгоряченная боем Кириена. — Вы кто?

И бросила выразительный взгляд на Главного Советника. Тот гневно нахмурился:

— С каких это пор представителями Славной Затумании попираются все правила дворцового этикета? Как вы объясните эту дерзость, сударь?! Кстати, вам нелишне было бы назвать себя!

Невысокий, пухлощекий мужчина с благообразной сияющей лысиной и не менее сияющими многочисленными орденами изысканно поклонился и принялся выкашливать свою речь:

— Кхм… еще раз приношу извинения за столь… кхм… не регламентированный, но весьма… кхм… своевременный визит. Весьма… кхм… своевременный. Позвольте… кхм… представиться. Адмирал Охренельсон, главнокомандующий… кхм… флотом его величества вице-короля Славной Затумании, кхе-кхе.

— И что же вам угодно, адмирал? — величественно вопросила Кириена, успев изящно вскарабкаться на ненавистный трон и принять полностью соответствующий портрету королевы Абигейл монарший вид.

— От имени его величества вице-короля… кхм… Славной Затумании я уполномочен сообщить вам, ваше величество, что полчаса назад нашими войсками заняты порт… кхм… Скеден, порт, кхм-кхм, Флексия и крепость Трест. Кхе-кхе.

— Не может быть… — беззвучно прошептал герцог. — Если уж Трест сдался… Это конец.